Уксунйоки. 2003    

Краткое содержание по порогам реки

Предисловие

Судна:
  Четырёхместный катамаран с водоизмещением 1 тонна.
  Двухместный катамаран с водоизмещением 0,8 тонн.

Состав группы:
  Костя — адмирал, руководитель похода.
  Сергей Cvin — капитан четвёрки, ответственный за спасмероприятия.
  Лёха В. — самый активный собиратель дров.
  Лёха К. — первый раз в походе на катах, обеспечивал связь с домом.
  Дима Gorbus — ответственный за пробивание льда на реке.
  Шурец — (Ваш покорный слуга) исполнял обязанности оператора, фотографа и журналиста, а также отвечал за профилактику простудных заболеваний.

Вся зима прошла в ожидании нового похода. И вот, наконец, стали вырисовываться очертания нашего очередного мероприятия. Подготовка к походу осложнялась повседневными заботами в институте, на работе, поэтому все не заметили, как быстро наступило...

1 мая 2003 г.

Для нас этот праздник был двойным. Долгожданный день всё же настал. К часу ночи подогретые пивом один за другим мы стали подползать к Ленинградскому вокзалу. Поприветствовали друг друга: «Привет, бобры!» Мы тогда даже не думали, что будем делить Уксунйоки с этими весёлыми созданиями. Забегая вперёд, скажу, что более прикольной живности чем бобры и туристы в местах тамошних не водится.

Посчитав собравшихся и вычтя из этого числа количество провожающих, стало ясно, что все сборе. Дальше мы стали проверять наличие друг у друга больших и тяжёлых рюкзаков. Вроде бы самые важные вещи были с собой: бутыли со спиртом, лимон, кружки, еда. Не забыли и про мелочи — два катамарана на всякий случай. Поняв, что никаких причин, держащих нас в Москве, в наличии не имеется, мы взяли и уехали в Лодейное поле.

2 мая 2003 г.

Прибыли в 12:35. Погода была типично карельской: солнце ещё с самого утра не показывалось, а чтобы совсем скучно не было, моросил гадкий и противный дождь. Нас это ессно не удивляло, мы были бы в большей растерянности, если по приезде над нами было бы чистое синее небо. В общем, к дождю мы были готовы. Но увиденное нами дальше заставило резко переосмыслить сложившуюся ситуацию. Но обо всём по порядку.

Отправились искать транспорт на привокзальной площади. Через полчаса появился Костя с приобретённой на местном рынке бейсболкой с надписью «Экстрим» и двумя мужичками, согласившихся довести нас в любую точку в радиусе тысячи километров. «Хоть в Москву, — сказал один из них, — только дорого получится». В Москву нам было в принципе рановато, а вот телепортироваться в Уксунйоки было бы неплохо. Поинтересовавшись ценами на местном рынке частного извоза мы немного испугались. Пришлось даже наличные средства подсчитывать. А брать с нас собирались по 500 р. в один конец (230 км) на каждого. Прикинув, во сколько мужикам встанет бензин, мы решили, что цена вполне нормальная и согласились. Через полчаса мы рассекали по просторам Ленинградской области комфортно раскинувшись в машине. Машин было две: девятка с прицепом и большой универсал Рено. Тем не менее, девятка не отставала от иномарки, не взирая на мокрое и раздолбанное покрытие, которое помимо прочего имело кучу поворотов.

Через четыре часа езды мы, проехав посёлок Ууксу, добрались до намеченного пункта назначения — моста через реку Пенсанйоки. Там-то с нами и случился лёгкий шок. Часть реки была во льду, мимо проплывали недавно отколовшиеся льдины, а в лесу частенько встречался нерастаявший снег. От увиденного по спине пробежался неприятный холодок, от чего мы стали мёрзнуть ещё сильнее. Картину дополняли туристы, которые в некотором отдалении тащили катамаран по огромной льдине, застрявшей на повороте реки.

Затем все начали шутить и смеяться. Пожалуй, нет способа лучше поднять себе настроение, чем посмеяться над тем, какой ты дурак. Вот и мы стали просто ухахатываться.

А ведь ещё недавно мы подкалывали друг друга, мол, в снежки будем в походе играть, спать под шелест снега, коньки не забыть бы...

И тут на тебе! Все тридцать три удовольствия! Накаркали, блин, козлы!

Дальше ещё веселее: выяснилось, что вокруг полно народа и вставать лагерем, кроме как на снегу, негде. Ну и ладно. Подумаешь! Одев рюкзаки мы побрели в заснеженную чащу леса мимо реки с проплывающими по ней льдинами. Пробираясь по колено в снегу, я смеялся над тем, что не хотел брать кроме кед никакой обуви. Минут через пять я стал смеяться над тем, что взял только одну пару сапог.

Костя, шедший впереди, начал сильно напоминать Сусанина, усиленно старающегося забрести в чащу подальше от цивилизации. Ноги уже отказывались идти дальше, когда он объявил снежную поляну местом для стоянки. Вооружившись вёслами аки лопатами, мы стали расчищать имевшееся рядом засыпанное костровище и пространство вокруг импровизированного стола. Удивительно, но помимо этого, неподалёку обнаружилась канистра с антифризом. Чего-чего, а такой необходимой туристу-воднику вещи как антифриза никто не ожидал найти за 40 км от ближайшей деревни! Недолго думая, мы с удовольствием воспользовались варварским способом растапливания снега.

После установок палаток на свободные от снега небольшие участки земли, стали выясняться страшные вещи. Оказалось, что один из Лёх взял тоненький летний спальник, а второй Лёха не забыл пенку. Пришлось для взаимного обогрева в одну из палаток на ночёвку укладывать четырёх человек вместо положенных по паспорту троих.

Пока ставили палатки и готовили обед с ужином неожиданно потемнело. Мы поняли, что сборку катамаранов придётся отложить на завтра. А раз так, то надо было сосредоточиться на подготовке к холодной ночи, а также профилактике простудных заболеваний. Да и для новичка Лёхи К. надо было исполнить хотя бы часть репертуара неуёмного народа.

3 мая 2003 г.

Ночь была на редкость холодной, хотя мы лежали в палатке как селёдка в бочке и повороты с бока на бок старались осуществлять одновременно.

Тем не менее, ночь была побеждена, и нам предстояло бороться с дневными заботами. А забот этих хватало, ибо процесс сборки катамаранов и заклеивания обнаруженных в одной из гидр дырок шёл как нельзя медленно. Даже внезапно появившееся солнце хоть и улучшило настроение, но не ускорило подготовку плавсредств.

Спуск на воду с исполнением всех ритуалов произошёл только в восемь вечера. Сплыли немного вниз по реке, т. к. стало смеркаться. Встали на острове. Когда сгружали вещи с катов, услышали сильный всплеск у противоположного берега. Сначала подумали, что рыба, но уж больно много было шума от брызг. Потом предположили, что в нас булыжниками кидаются. А это оказался бобёр. Неподалёку нора его обнаружилась и некое подобие плотины. Так мы встретились с хозяевами Уксунйоки.

4 мая 2003 г.

С утра пошёл снег. Уже не смешно. Трясущиеся от холода сонные тела, с явной неохотой вылезшие из палаток, интенсивно принялись копошиться вокруг костровища в надежде разжечь костёр мокрыми дровами. Температура окружающей среды оставляет желать лучшего. В противопростудных целях выдаются аскорбинки.

Кто-то прослеживает зависимость между натягиванием тента при разбитии лагеря и погодой на следующий день. А ведь вчерась, тент не ставили… Впредь решили погоду больше не дразнить.

Пытались всевозможными способами вызвать солнце. Устроили шаманские танцы с мисками вокруг костра. Ничего не получилось. Зато согрелись немного.

После отплытия погода улучшилась: снег сменился дождём.

На реке стали попадаться заторы из огромных льдин, перекрывавших реку от берега до берега. Лёд оказался на редкость коварным. Он был уже не так толст, чтобы можно было вскарабкаться на него и протащить катамаран, но и не так тонок, чтобы не представлять собой серьёзного препятствия для дальнейшего движения. И самое весёлое: он оказался не так толст, чтобы выдержать мой вес, благодаря чему я провалился по грудь сквозь одну из льдин. Благо за катамаран держался, а то ушёл бы под воду с головой. А ещё гидре спасибо, что не промок.

Ледяное препятствие преодолевалось разными способами. Костя на двойке задирал нос и наползал на краешек ничего не подозревающей льдины, после чего, перенося вес на переднюю часть ката, он аки ледокол продавливал её под собой. Четырёхместному же катамарану для совершения подобных кульбитов следовало бы избавиться от впереди сидящих матросов. Но так как девать их было некуда, то первые номера стали вёслами прорубать среди льдин проход, доказывая тем самым свою полезность и нужность.

Чуть позже снова встретились с бобрами. Пытались одного догнать, чтобы получше рассмотреть. Но хитрый бобёр постоянно нырял под воду и при этом так мощно шлёпал хвостом по поверхности воды, что нас окатывало неслабыми брызгами. Сумели подобраться к нему на расстояние вытянутого весла, после чего решили больше не пугать животное и отпустили его с миром.

Добрались до порожка Розовый Слон. Правда, о том, что он именно Розовый Слон, мы узнали только на следующем пороге, а по нашей лоции он звался Лапой. Ничего похожего на слона, тем более на розового, я там не нашёл. Про лапу я тоже ничего не понял. Ну да ладно. Порог красивый, особенно впечатляет основной слив. Соваться туда было стремновато. Но по маленькому сливу проходить было несерьёзно и неинтересно. Хотя народ в этот день только там и катался. Народа, кстати, на окрестных берегах было полно, а места мало. Еле приткнулись. Стоянку пришлось оборудовать с нуля на зелёном ковре кустиков прошлогодней черники. В обязательном порядке поставили тент.

После ужина пытались сделать нодью. Это типа такой способ сложить брёвна, чтобы костёр очень долго горел и грел. Лучше всех согрелся Костя, который минут с полчаса остервенело махал сидушкой раздувая огонь. Но надо отдать ему должное: брёвна тлели до утра.

5 мая 2003 г.

Этот день мне запомнился надолго. Много чего интересного произошло в тот на удивление солнечный денёк.

Во время завтрака решено было Слона-Лапу проходить. (Не просто так мы же сюда приехали!) Определили боевой экипаж, началась подготовка. Стали морально готовиться к прохождению. Как никак, первый серьёзный порог на реке. Тут надо заметить, что я тоже в этот экипаж входил и испытывал некоторое волнение, в народе также именуемое стрёмом. Ещё раз осмотрев порог, начали собираться, экипироваться и всячески гидриться.

Лёха В. решил на костре подсушить спасик. Я и Дима, с укором посмотрев на него, поинтересовались, знает ли он об одной очень нехорошей примете. На это Лёха ответил, что на костре сушить можно всё что угодно. Наверное, сырой спасжилет сквозь гидрокостюм его сильно отвлекал. Отогнав Лёху подальше от костра, мы продолжили сборы.

И вот, наконец, экипаж машины боевой спускает на воду четвёрку. Замерли зрители, держа наготове фото- и видеотехнику. Замолкли птицы, притаились рыбы, и только бобры ехидно посмеиваясь продолжали колошматить хвостами по воде.

При заходе на слив я поймал себя на мысли, что стрём куда-то исчез, зато появился глубокий пофигизм, граничащий с состоянием обречённости и осознанием абсолютной безвыходности создавшегося положения. Но до конца прочувствовать свои мысли я не успел, так как наш катамаран начал сваливаться, как мне тогда показалось, почти вертикально вниз по сливу. Пред моим взором предстала стена из миллионов брызг бурлящей бочки, неотвратимо надвигавшаяся прямо на меня (я сидел спереди).

От столкновения с ней я чуть не вылетел из упоров. Чудом удержившись на катамаране, я опустил весло, чтобы зацепиться за струю. Но гребок я сделать не смог, так как течение внизу бурлячки было настолько сильно, что справиться с ним оказалось непросто, да это и не требовалось. В общем, четвёрка прошла довольно успешно, а чуть позже её подвиг повторил Костя и Лёха В. на двойке.

Прохождение порога Розовый Слон на четвёрке

Прохождение порога Розовый Слон на двойке

Метров через восемьсот нас ждал порог Мельница. Он показался нам проще предыдущего, и даже было принято решение в начале проходить его неразгруженной двойкой. А зря… Дальше произошло то, чем обычно пугают новичков водного туризма. Позже Костя будет долго корить себя (ну и не только себя) за неверные действия в пороге, бочка которого, немного повернув катамаран, перевернула его через диагональ. Костя и Лёха В. вынырнули метров через десять от ката, начинавшего, казалось бы, выплёвываться из порога. Пока происходил процесс залезания на судно, коварное течение снова затащило дрейфовавших в бочку. Ситуация осложнилась ещё и тем, что, при залезании на кат, были утеряны оба весла, а чуть позже струёй слива была смыта каска у Кости.

Наступало время спасательных работ. После нескольких попыток докинуть спасконец стало ясно, что длины верёвки не хватает, а морковка с более длинной верёвкой по невыясненным причинам оказалась на кильнувшемся судне. Нам оставалось только действовать с помощью четырёхместного катамарана, стоявшего сверху порога, но это было чревато ещё большим обострением ситуации.

К счастью, на пороге были не только мы. Стоявшая рядом группа стала оказывать помощь на воде снизу порога. Но, даже докинув верёвку до перевернувшегося ката, судно из бочки вытянуть не удалось. А тем временем от ката отвязались гермомешки, использовавшиеся как сидушки…

После нескольких неудачных попыток решили попробовать нарастить верёвку и тянуть параллельно течению. Ранее это не позволял рисунок берега. После нескольких попыток пострадавших удалось вызволить из почти двадцатиминутного плена мощной бочки.

Замёрзших Костю и Лёху В. стали обтирать спиртом (не только снаружи), одевать в сухое бельё и греть около костра. Ведь от неслабого переохлаждения Лёхе даже пришлось помогать разжимать пальцы, когда его снимали с катамарана. Позже выяснилось, что у Лёхи на гидроштанах появилась дырка, в которую без особых проблем пролезала ладонь.

На катамаране тоже без проблем не обошлось. Весь наш каркас расшатался, съехали палки для упоров, с боков сантиметров на двадцать стали вылезать поперечные брёвна, а диагональное бревно вообще сломалось (по всей видимости, под тяжестью пассажиров и двух рюкзаков). Вёсла и уплывшие гермомешки были сразу же выловлены в отличие от Костиной каски, которая, быть может, навсегда стала украшать подводный пейзаж Уксунйоки.

Короче говоря, предстояла немалая работа по устранению последствий непредвиденного оверкиля. Ей и был посвящён остаток дня.

Пока мы стояли на этом пороге удалось понаблюдать проходы других любителей острых ощущений. Для этого, кстати, имеется удобное место обзора на правом берегу. Как раз там мы весьма стратежно разбили лагерь. В итоге за день на пороге Мельница произошло: 5 килей (в т. ч. один через нос), вырезание из упоров человека застрявшего под водой, смывание человека струёй слива и одно вылетание гребца из упоров. Может быть, я что-нибудь ещё пропустил. Нашлись, правда, люди, которые просто издевались над порогом и делали на нём всё, что хотели. Даже с берега в воду по снегу на катамаране как на санках скатывались. В общем, было на что посмотреть.

6 мая 2003 г.

Естественно, за вчерашний день мы не закончили всех ремонтных работ (честнее было бы сказать, что мы их и не начинали). Но плыть дальше было крайне необходимо, особенно тем из нас, которые уже сегодня должны были выйти на работу.

А неприятности продолжали нас предостерегать и в процессе ремонта. Во время отпиливания выпиравших поперечных брёвен я умудрился садануть себя двуручной пилой по указательному пальцу правой руки (хорошо, что не до кости). Благо на моих гребных качествах это сказалось несильно. А мой больной палец через некоторое время станет причиной одной из самых смешных историй, которая когда-либо со мной происходила. Но об этом чуть позже (см. 7 мая).

Покончив с ремонтом было произведено прохождение порога Мельница на четвёрке. На этот раз в экипаж вошли Серёга, Костя, Лёха К. и Дима. Я и Лёха В. страховали и фотографировали. Четвёрка, как и ожидалось, легко пробила бочку и без проблем преодолела порог.

  

Порог Каньон был пройден обоими катамаранами и ничем особенным мне не запомнился. Хотя за день до нашего прохождения здесь каким-то образом кильнуло четвёрку. Говорят, не заметили зуб в начале основного слива…

Порог Храмина (он же — Нижняя Мельница) мы решили обнести, так как рисковать не было времени. Обносить пришлось примерно километр. Устали не по-детски. Посмотрев на порог и на парочку прохождений других групп, стали жалеть, что не пошли. Хотя бы четвёркой.

В деревню Уукса приплыли поздновато. Там уже ждали забрасывавшие нас мужики, с которыми мы договорились об обратной дороге. На поезд мы уже не успевали, но, всё же, антистапель проводился довольно резво. Покидав мокрые вещи в рюкзаки, мы поехали назад в Лодейное поле.

На поезд не успели. А следующий должен был прибыть только через 23 часа! Расписание, конечно, охрененное. Решили заночевать в гостинице. Можно было, конечно, поехать в Москву с пересадкой в Питере, но этот вариант был отвергнут по причине усталости и скудности денежных запасов.

В час ночи приехали в гостиницу, взяли ящик пива, двенадцать дошираков и штук двадцать пирожков. Развесили баллоны на дверцах шкафов номера, шкуры кинули на пол, а вещи раскидали по всему номеру — пускай сохнут. И начался раслабон. Уснули быстро — через час.

7 мая 2003 г.

Утром на трезвую голову я решил таки показать свой резаный палец местным эскулапам. С этой целью был произведён опрос прохожих на предмет местонахождения соответствующего медицинского заведения и выдвижение в сторону, указанную максимальным числом респондентов. Выбранное направление оказалось верным, но требуемое здание всё же нашлось небыстро. Больница показалась мне необычной — на первом этаже помимо нужного мне травмпункта размещались раздевалка, детские палаты и гинекологическое отделение.

Заглянув в травматологию я принялся объяснять про порез, но меня быстро прервали: «Сестра вот-вот должна появиться, ей всё и рассказывай». Ждать пришлось недолго — около часа. Осмотрев палец, сестра сказала: «Надо шить, хирург вот-вот должен появиться».

Усевшись в коридоре, я стал готовиться к очередному этапу ожидания. Разум был затуманен предвкушением пива, поджидавшего меня в гостинице, поэтому я жалобно посматривал на людей в белых халатах в надежде на быстрое решение вопроса. Да и швов мне никогда раньше не накладывали, так что было от чего понервничать. Но хирург всё не появлялся.

Наконец, к медсестре подошёл один мужик и косясь на мой палец спросил: «Ну чё, там шить что ли надо?» После этого меня позвали в кабинет и принялись расспрашивать про то, как и когда появился порез. Дальше мужик принял решение наложить два шва и начал все необходимые приготовления.

Когда он вонзил иглу в палец, мне захотелось заорать от боли. Но я решил терпеть, и лишь скрюченное лицо выдавало мои страшные страдания. А врач продолжал орудовать иголкой, попутно сетуя на толстоту моей кожи.

Затем в кабинете появилось ещё одно действующее лицо разыгрывавшейся на моих глазах комедии. Вошедший мужик в халате где-то полминуты втыкал в происходящее, а затем похлопывая штопавшего меня врача произнёс фразу, повергшую меня в шок: «ГИНЕКОЛОГ! ТЫ БЫ ХОТЬ НОВОКАИН ВКОЛОЛ!»

Гинеколог одной рукой схватился за голову, а другой полез готовить заморозку: «А я, — говорит, — привык без него, вот и забыл…» Дальше он попытался снять с себя полномочия хирурга, но «настоящий» хирург ему сказал, что, мол, раз начал шить, то давай сам и заканчивай.

Когда я рассказал об этом остальным нашим, все катались со смеху.

Так что первые в моей жизни швы мне накладывал не кто-нибудь, а гинеколог.

Весь день продолжали сушить наши вещи. Номер превратился в самый настоящий сарай, в котором куда ни глянь — валялись мокрые баллоны, шкуры, гидры, гермы, сплавная одежда, вёсла, рюкзаки, кружки, каски и прочие бутылки из-под пива. Из окна время от времени свешивались чьи-нибудь недосохшие штаны, которые придавали особый шарм внешнему виду гостиницы.

В восемь часов мы резко собрались и выдвинулись на вокзал. А дальше всё пошло по старому сценарию: пиво в поезд, выяснение отношений с проводницей, погрузка вещей в вагон, знакомства с такими же ненормальными как мы, уничтожение всех имеющихся твёрдых и жидких припасов и сон под мерный грохот колёс.

Вот так прошёл наш очередной поход на одну из самых интересных речек Карелии.